Донской Императора Александра III кадетский корпус. Быт кадетов
Как уже отмечалось, правом определения в кадетский корпус имели сыновья офицеров и чиновников, как служащих, так и отставных, принадлежащих к казачьему сословию Донского войска, а также круглые сироты таких лиц. Могли быть приняты сыновья из других казачьих войск, если донцов не хватало. Если и таких не набиралось, то сыновья лиц не казачьего происхождения, удовлетворяющие общим правилам для поступления в кадетские корпуса.
В Донской кадетский корпус принимали тех, кто выдержал специальный конкурсный экзамен в соответствующие их возрасту классы: от 10 до 12 лет - в 1, от 11 до 13 - во 2, от 12 до 14 - в 3, от 13 до 15 - в 4, от 14 до 16 - в 5, от 15 до 17 - в 6I, от 16 до 18 - в 7.
Возраст в этом случае исчисляли по состоянию на 10 августа учебного года, в который малолетний явится к приему. Поэтому, если, например, к 10 августа года поступления малолетнему исполнится 12 лет и один день, то он лишался уже права на поступление в I класс.
Прошения об определении малолетних в корпус, подавались войсковому Наказному Атаману Войска Донского. Кроме прошения предоставлялось свидетельство о рождении и крещении малолетнего; медицинское свидетельство о здоровом телосложении и привитии ему оспы; обязательство просителя взять определяемого из корпуса по требованию его начальства и некоторые другие документы.
Прошения рассматривались соответствующим порядком, и решение от имени войскового штаба Войска Донского направлялось просителю, где указывалось, что с разрешения его Сиятельства Войскового Наказного Атамана, малолетний допущен к держанию вступительного экзамена в Донской кадетский корпус.
В Донской корпус прибывали желающие поступить из разных станиц и хуторов Донской земли. На фото группа мальчиков, поступающих в корпус.
На этом фото видно все многообразие одежды на мальчиках, кто хотел стать кадетом. За короткое время нужно было поступивших превратить в настоящих воинов, способных встать на защиту родной земли. На снимке ниже представлена большая семья полковника Грекова Святослава Григорьевича, где все сыновья, кроме одного, стали военными. Двое сыновей, стоящие на левом фланге, кадеты Донского Александра III кадетского корпуса, но самый малый тоже готов стать военным.
Греков Григорий Святославович, стоит за матерью, участник белого движения, генерал-майор, эмигрировал, умер в Югославии в 1925 году.
Вернемся к малолеткам, поступающим в корпус. В кадетском корпусе вакансии были государственные, войсковые и своекоштные. Допущенные к приему должны были сдать не ниже, чем на удовлетворительно приемные испытания. Прошедшие экзамен зачислялись на казенный кошт и учились в корпусе бесплатно. Своекоштные должны были платить 400 рублей золотом ежегодно. Кадеты, учившиеся на войсковой счет, обязаны были отслужить Войску два года после окончания корпуса. В соответствии с традициями Войска Донского кадеты в корпусе разбивались на сотни. Старшие по возрасту кадеты составляли 1 сотню (6-7 классы); средние по возрасту – 2 сотню (4-5 классы); младшие – 3 сотню (1-3 классы). В свою очередь, сотня разбивалась на отделения. Сотни состояли из отделений по 18-25 кадет.
Командный офицерский состав корпуса, не считая директора корпуса, состоял из трех командиров, стоящих во главе сотен. Должности командиров сотен в кадетских корпусах занимали штаб или обер-офицеры из лиц, окончивших курс в военных училищах или высших учебных заведениях, и преимущественно такими, которые занимали уже должности офицеров-воспитателей в корпусах или командиров рот в военных училищах и успели обратить на себя внимание своею полезною деятельностью по военно-учебной части. Командир сотни выбирался директором корпуса и по представлению директора он назначался на должности Главным Начальником военно-учебных заведений; причем избираемый из офицеров-воспитателей корпуса утверждался в должности прямо по избрании, прочие же предварительно прикомандировывались, с разрешения Военного Министра, к корпусу на срок не более одного года и утверждались в должности по особому представлению директора корпуса вместе с переводом в Военно-учебное ведомство, если они на службе по ведомству еще не состояли.
Командир сотни были ближайшим помощником директора корпуса по части воспитательной. Каждому из них вверялось управление одной из сотен корпуса и общее руководство служебною деятельностью офицеров-воспитателей сотни.
В обязанности командира сотни входило:
- направление воспитания кадет вверенной ему сотни к возможно полному достижению воспитательных целей;
- надзор за точным соблюдением в сотне всех правил, установленных инструкцией по воспитательной части и за исправным ведением внеклассных занятий;
- руководство строевым обучением кадет на основании утвержденной Военным Министром инструкции.
Командир сотни имел в своем ведении:
- занимаемое сотней помещение со всей его внутреннею обстановкой;
- все предметы обмундирования кадет, ротную библиотеку, учебные пособия и вообще выдаваемые в сотню казенные вещи;
- состоящих при сотне нижних чинов и служителей во время исполнения ими служебных обязанностей в сотне; наложении на этих нижних чинов и служителей дисциплинарных взысканий.
По находящемуся в ведении его казенному имуществу он вел установленную отчетность согласно особой инструкции по хозяйственно-административной части.
На прямой обязанности командира сотни лежал надзор:
за общим порядком в сотне и во всех ее помещениях;
за своевременным и исправным снабжением кадет всеми положенными предметами;
за правильностью пригонки и сохранностью всех выдаваемых в роту казенных вещей.
Командир сотни из лиц, имеющих право на преподавание в кадетских корпусах, могли иметь уроки в корпусе, но не более 9-ти в неделю.
В случае отсутствия или болезни командира сотни должность его, по распоряжению директора корпуса, временно поручалась одному из воспитателей-офицеров той же сотни с сохранением за последним и постоянных его обязанностей.
По воспоминаниям кадет, командира сотни они очень редко видели в сотне. И появлялся он только тогда, когда кого-то надо было отругать.
По должностному званию командиру сотни предоставлялась квартира в 5-6 комнат с прислугой. Командиры сотен квартировали при корпусе, где им предоставлялась такая квартира
Кроме командиров сотен, в корпусе работало 16 офицеров-воспитателей. Должности офицеров-воспитателей в кадетских корпусах замещались офицерами, из окончивших курс в военных училищах или высших учебных заведениях, состоящими в чинах не выше штабс-капитана Гвардии или капитана Армии и прослуживших в офицерском звании не менее четырех лет, из которых не менее двух лет в строю. Офицеры-воспитатели избирались директором корпуса. Избранные на должности офицеров-воспитателей прикомандировывались, по представлению Главного Начальника военно-учебных заведений и с разрешения Военного Министра, к кадетским корпусам для испытания и в продолжении первых двух лет числились исправляющими должность офицеров-воспитателей. По истечении двухгодичного срока прикомандирования те из этих офицеров, которые были признаны соответствующими требованиям воспитательной службы, утверждались в должностях Главным Начальником военно-учебных заведений со старшинством со дня прикомандирования к корпусу; офицеры же, не представленные по истечении означенного срока к утверждению в должности, откомандировывались от кадетских корпусов к местам их постоянного служения. Офицеры-воспитатели каждой сотни назначались для заведования теми или другими отделениями роты распоряжением директора.
В непосредственном ведении офицера-воспитателя состояли кадеты вверенного ему отделения сотни, как по части физического и нравственного воспитания, так и по части умственного образования. В служебной деятельности офицеры-воспитатели обязаны были неуклонно руководствоваться существующими инструкциями и приказаниями, так и распоряжениями директора корпуса, указаниями своего командира сотни; в отношении же собственно учебных занятий с вверенными им кадетами офицеры-воспитатели исполняли указания инспектора классов и пользовались сообщениями преподавателей.
Офицеры-воспитатели вели постоянный надзор за ходом всех внеклассных занятий вверенных им кадет. Офицер-воспитатель стоял ближе всех к кадетам, приняв отделение обыкновенно в первом классе, вел его через все невзгоды и радости до самого выпуска.
Строевое обучение проводилось под ближайшим руководством командира сотни офицерами-воспитателями, каждым по своему отделению. Офицеры-воспитатели ежедневно назначались по очереди на дежурство в сотне; дежурному офицеру-воспитателю полагалось безотлучно находиться при сотне в продолжение суток, надзор за всеми кадетами сотни и за точным исполнением в ней назначенных по расписанию занятий.
Офицеры-воспитатели из лиц, имеющих право на преподавание в кадетских корпусах, могли иметь уроки в корпусе, но не более 9-ти в неделю.
В случае отсутствия или болезни офицера-воспитателя, временное заведование его отделением поручалось, по распоряжению директора, другому офицеру-воспитателю той же сотни или ее командиру. Офицеры-воспитатели квартировали в городе.
Вторым лицом в корпусе, после директора корпуса, был инспектор классов, в звании полковник. Он следил за учебным процессом. На инспекторе классов лежали обязанности: содействовать директору корпуса в приискании для корпуса преподавателей; направлять обучение в корпусе во всем согласно с требованиями утверждаемой Военным министром особой инструкции; составлять годичное расписание учебных занятий, утверждаемого директором.
Инспектор классов наблюдал за тем, чтобы: преподавание всех предметов в каждом из классов строго велось по утвержденным программам и чтобы отступления от этих программ допускались лишь по особо уважительным причинам и не иначе, как с письменного разрешения директора; все части курса, определенного для каждого класса, были пройдены и повторены без излишнего обременения учеников в положенное число уроков и своевременно закончены без всякой торопливости; при прохождении курса, так и при производстве приемных, переводных и выпускных испытаний, в точности исполнялись установленные правила.
Он был обязан постоянно присутствовать в корпусе во время уроков, репетиций и экзаменов для наблюдения за повсеместным порядком, за деятельностью каждого из преподающих, за успехами и поведением воспитанников в классах и за правильностью оценки их познаний преподавателями.
Распоряжался снабжением кадет учебными книгами и классными принадлежностями, а также по исправному содержанию и целесообразному пополнению библиотек, физического кабинета и коллекций учебных пособий.
Вел надзор за исправным ведением установленной педагогической отчетности по всему классному имуществу, равно наблюдение за тем, чтобы в литографии корпуса не принимались частные заказы; все литографируемые в ней рукописи скрепляются подписью инспектора. Инспектор классов из лиц, приобретших право на преподавание в кадетских корпусах, мог иметь уроки в корпусе, но не более 6-ти в неделю.
Помощник инспектора классов руководствовался указаниями Инспектора классов.
Обучение в корпусе шло по программам гимназий с элементами военной подготовки.
К 1889 году Донской корпус был доведен до штатного состава 450 кадет.
Вернемся к кадетам. Юные кадеты, попавшие в корпус, оказывались оторванными от родителей, оторванными от вольной жизни в окружении своих сверстников в станицах, хуторах, оторванными от друзей. Малолетки начинали тосковать в новом для себя окружении. Долг офицеров-воспитателей в корпусе состоял в том, чтобы увлечь юных кадетов интересными для них делами, превратить корпус в новый для них дом.
Вот как описывал свое поступление в корпус юный Максим Бугураев: «Отец привез меня в Новочеркасск в кадетский корпус. В вестибюле к нам подошел офицер, проверил по бумаге, которая была у него, попросил моего отца подождать немного, а мне сказал: «Ну, Максим идем в баню». Урядник повел меня по длинному коридору. Это был зал 3-ей сотни, пройдя который мы вышли на лестницу, этаж и попали в баню. В предбаннике за руку, подвел к парикмахеру и... он машинкой срезал мне волосы (под три нуля). Затем этот же служитель помог мне раздеться, открыл одну из дверей и я вошел в баню, где от густого пара «было все, как в дыму - ничего не видно». Ко мне подошел уже другой служитель, раздетый, и хорошо, продолжительно обливая меня водой, вымыл.
В предбаннике меня уже одели во все казенное - (белье, серую полотняную рубаху с погонами и длинные брюки, закрывшие сапоги с короткими рыжими голенищами). После я узнал, что все это нам давал каптенармус 3-ей сотни. У него заранее было приготовлено все по росту кадет - малый, средний, большой.
Дали длинный, узкий, кавказский поясок с металлической, кавказского серебра головкой и наконечником. Этим пояском я и подпоясался. Опять урядник отвел меня к отцу, и я передал ему сверток с моей (штатской) одеждой, аккуратно завернутый в бумагу и перевязанный тонким шнурком.
«Ну вот, Максим..., - сказал отец, - теперь и ты стал кадетом. Настоящий казак и с погонами. Поздравляю! Учись хорошо, не шали много, слушай своих воспитателей и... не обижай своих приятелей». Поцеловал меня и... ушел. Сильно хотелось мне заплакать, но... было стыдно - кадет, а плачет - и все же я не заплакал».
  
Фуражка с кокардой, с красными кантом и околышем с темно-синей суконной тульей, цвета донского казачества. Черный лакированный козырек (кадеты любили кожаный) можно было сгибать, и он не ломался. Летом выдавали два белых чехла на фуражку.
Парадная форма: темно-синий мундир с серебряными галунами (на воротнике и на рукавах), темно синие брюки с красными лампасами. Все было новое и хранилось у каптенармусов в цейхгаузах, а выдавалось на «парады, в праздничные церковные и в отпускные дни». Черного сукна шинель, такая же, как и повседневная, только новая.
Матерчатый широкий светло синий (почти голубой) пояс. Он застегивался крючком на пряжке и все закрывал поперечный, подворачивавшийся под пояс, отдельный кусочек материи, цвета пояса. Парадный мундир и бушлат не на пуговицах, как в других корпусах, а на внутренних крючках.
Весь «прибор», т.е. галуны на мундире, пуговицы, нашивки у вице-вахмистра и вице-урядников, все было серебряное.
Зимой, на прогулку, кадет обычно выпускали в мундирах и только в младших классах одевали шинели. Когда кадеты ходили в отпуск в шинелях, то голубой пояс носился одетым сверху шинели.
В каждом отделении воспитатели назначали старшего в классе, объяснив всем его обязанности. С первых дней воспитатели обращали внимание на строевую подготовку кадет.
М. Бугураев: «Точная стойка, правильная походка. Отдание чести: стоя - на месте, на ходу по два и по три, становясь во фронт, идущему навстречу генералу. При этом вся точность заключалась в одновременных действиях: повороте с хода, приставлении каблука, отдании чести с одновременным поворотом головы в сторону начальника. Согласовать все это было очень трудно. Но кадеты добивались этого красивого порядка».
Вся жизнь кадетского корпуса подчинялась распорядку дня. Воспоминания о распорядке дня оставил Е. Балабин. Вставали мы, как он отмечал, в шесть часов утра (в праздники в семь). За десять минут до утренней зари трубач играл «повестку», по которой должны были вставать дежурные.
Ровно в шесть утра игралась «заря».
С последним звуком трубы из воспитательской комнаты, здесь же в спальне, выходил дежурный воспитатель и громко командовал: «Вставать». Все сто с лишним кадет сразу принимали вертикальное положение, садились и начинали одеваться. Никто не смел задержаться лежа ни одной секунды. Быстро вставали, одевались, чистились, умывались.
Если рассмотреть распорядок дня, то бросается в глаза, что по утрам не было физической зарядки, а сразу шли в столовую. Таким, примерно, был распорядок дня, составленный по воспоминаниям М. Бугураева и Е. Балабина.
5 час. 50 мин. – подъем дежурных
6 час. 00 мин. – общий подъем
6 час. 30 мин. до 7 час. 15 мин. – утренний осмотр и утренняя молитва
7 час. 15 мин. до 8 час. — утренний чай
8 час. 00 мин. до 8 час. 50 мин. — подготовка уроков
9 час. 00 мин. до 9 час. 50 мин. — 1-ый урок
10 час. 00 мин. до 10 час. 50 мин. — 2-ой урок
11 час. 00 мин. до 11 час. 50 мин. — 3-ий урок
12 час. 00 мин. до 12 час. 30 мин. — завтрак
12 час. 30 мин. до 13 час. 00 мин. — прогулка
13 час. 00 мин. до 13 час. 50 мин. — 4-ый урок
14 час. 00 мин. до 14 час. 50 мин. — 5-ый урок
15 час. 00 мин. до 15 час. 50 мин. — 6-ой урок
16 час. 00 мин. до 17 час. 00 мин. — обед
17 час. 00 мин. до 17 час. 30 мин. — вечерняя прогулка
18 час. 15 мин. до 20 час. 00 мин. — вечерние занятия
20 час. 00 мин. до 20 час. 30 мин. — вечерний чай
20 час. 30 мин. — вечерняя молитва
21 час. 30 мин. — вечерняя заря
Можно с уверенностью сказать, что не малую роль в успехах в учебе играло питание. Большинство кадет отмечало, что кормили в корпусе вкусно и хорошо, и доброкачественно. Так, после подъема следовали в столовую, где пили чай с французскими булками. Так, примерно, выглядели французские булки.
На завтрак в 11 часов было одно блюдо, но очень сытное и вкусное (это могли быть котлеты, тушеное мясо, отбивные котлеты с гарниром). По воспоминаниям Е. Балабина: «Первый завтрак в понедельник были котлеты с рисом. Я не ел риса и отдавал его своему соседу, а он не ел в четверг хрена (мясо с хреном) и отдавал хрен мне. Оба были довольны».
Обед состоял уже из трех блюд, в которые входили борщ или суп, мясное блюдо и что-нибудь сладкое. В 8 часов вечера шли в столовую пить вечерний чай.
В 1891 году начальником Донского кадетского корпуса был назначен генерал Анчутин.
А это из воспоминаний о питании в корпусе М. Бугураева, поступившего в Донской корпус в 1903 году: «Через два-три месяца генерал Анчутин получил назначение к Великому Князю. Директором назначили генерала Лазарева-Станищева.
Вернемся к воспоминаниям М. Бугураева: «Лазарев-Станищев вскоре уволил эконома и назначил нового, Федора Аполлоновича Силкина. Сразу же довольствие стало еще лучше. Особенно любили кадеты мясные котлеты и большие, сочные, продолговатые, с рубленым мясом, пироги, жарившиеся в кипящем масле. По большим праздникам обед всегда бывал улучшенным, а в Царские дни давали каждому, кто не ходил в отпуск, по фунтовой коробке конфет. На масленицу каждый кадет мог есть столько блинов, сколько хотел. На Пасху, в течение трех дней, к утреннему чаю давали по два яйца и большому куску кулича. Обыкновенно, ежедневно, утром и вечером бывал сладкий чай и французская булка. К обеду - по куску пшеничного хлеба, иногда пеклеванный.
«Слабосильная команда», - только в третьей сотне, - выстраивалась на левом фланге этой сотни. Им давали к чаю по ложке рыбьего жира и по одной котлете. Когда нас, иногда водили вечером в театр, то по возвращении (около часа ночи) мы получали чай и по котлете с хлебом … Корпус имел своего «квасника», выделывавшего прекрасный хлебный квас. В 1915 году этот квасник праздновал 25-летие своей службы. Бочки с квасом стояли в нижнем этаже под кухней. В столовой подавался всегда квас, а не вода».
Преподавали в корпусе учебные дисциплины согласно гимназическим программам. Из дисциплин преподавались: Закон Божий; История; Французский и Немецкий языки; География; Алгебра; Геометрия; Аналитическая Геометрия; Естественная история; Физика; Химия; Русский язык; Рисование.
В корпусе были очень хорошие по тому времени кабинеты: рисования, физический, химический. А также, класс естественной истории, с массой цветных картин различных народов, хлебных злаков, растений, жуков и пресмыкающихся.
Так примерно выглядел кабинет географии.
Перед окончанием корпуса, кадеты, под руководством своих отделенных воспитателей, проходили начальный курс верховой езды. Внеклассные занятия в корпусах включали строевое обучение и физические упражнения: гимнастику и подвижные игры, фехтование, плавание, танцы, пение, музыку и ручной труд. Занимаясь ручным трудом, многие кадеты осваивали переплетное мастерство, изготовление коробок и других вещей. Став большими начальниками, они использовали полученные навыки в повседневной жизни, особенно в эмиграции.
В корпусе был оркестр.
Корпус имел фундаментальную и сотенную библиотеки, книги в которых были переплетены кадетами. Большое внимание уделялось физической подготовке. Корпус имел хорошо оборудованный гимнастический зал.
Кроме того в каждой сотне имелись в сотенном зале необходимые гимнастические снаряды, где кадеты в свободное время и выходные дни тренировались. Широкой популярностью пользовались подвижные игры. Зимой кадеты 3 и 2 сотни играли в снежки. В этих играх никто не хотел признавать свое поражение. Тогда вмешивались воспитатели и разводили сражающихся. Кадеты развлекались игрой в шахматы, шашки, игрой в чехарду и лапту. Были и другие игры, уже забытые в наше время.
Из таких игр М. Бугураев отмечал: перышки, кавалерию, игру в слона, айданчики, кучу малу, купырки, лапту.
на поступление в военные училища;
на отбывание воинской повинности вольноопределяющимися 1-го разряда, со льготой по образованию 1-й степени;
оказавшиеся не способными к военной службе - в чин XIV класса.
Кадеты, не достигшие 17 лет, в случае неспособности к продолжению курса или плохого поведения, возвращались на попечение определивших их лиц. Мера эта, однако, могла быть применена лишь по истечении года со времени определения кадет, достигших 14 лет, а в отношении не достигших 14 лет - не раньше как через 2 года по определении их в корпус.
Выпускники корпуса поступали в военные училища Российской империи, в том числе в Пажеский корпус, в специальные училища (артиллерийские, топографическое), в училища военно-морского ведомства и другие учебные заведения.
Кадеты, отлично зарекомендовавшие себя в учебе, получали награды. Например, двум лучшим гимнастам, окончившим корпус, выдавались как награда - часы вороненой стали, с именем и фамилией получившего награду и годом. В 1910 году приказом Военно-Учебных Заведений, во всех кадетских корпусах были введены жетоны. Золотые, на золотой цепочке, ромбовидные, вензельные (накладные) погоны. На обратной стороне надпись: кому и за что.
Существовала в корпусе и система наказаний. В младших классах, во время урока провинившегося кадета преподаватели иногда ставили к стенке. Кадет становился у стенки, лицом к классу.
В старших классах (от пятого) во время урока преподаватель мог попросить кадета выйти из класса, таких кадет урядник - помощник дежурного офицера по сотне, немедленно сажал под арест. Если преподаватель говорил об этом воспитателю провинившегося кадета, то воспитатель прибавлял ему наказание: арест или без отпуска.
Арест был двух видов: с посещением всех уроков или без выхода на уроки. У самих кадет существовало наказание - «темная». Но это за очень большие провинности по отношению «товарищества». Наказуемый не знал, что кадеты, обсудив его проступок, приняли решение всем классом устроить ему «темную», т.е. ночью набросить на него 50 одеял и всыпать ему хорошо кулаками.
Все кадеты боялись посещений высокого начальства. Е. Балабин вспоминал: «Один раз, когда я был во 2-м классе, на перемене между уроками, когда все дети бегали в зале возле классов, вдруг неожиданно в сопровождении директора явился грозный войсковой атаман генерал князь Святополк-Мирский. На его приветствие, хотя не были в строю, дружно ответили: «Здравия желаем Вашему сиятельству». Потом он громко сделал замечание директору, что некоторые первоклассники неправильно держат пальцы по швам: «Вы не стесняйтесь сажать ваших воспитателей под арест, если что-либо не так». Потом вдруг крикнул: «Садись!» Сразу все сели на пол, где кто стоял. «Ну, дисциплина у вас есть. Встать». Все вскочили, и грозный атаман ушел. Потом узнали, что в этот же день он объехал все учебные заведения, даже женскую гимназию и институт, и на всех нагнал страх и трепет».
На уроках танцев, как вспоминал М. Бугураев: «Учили нас и тому, как надо приглашать «даму» на танцы: «не бежать, не спешить, не семенить ногами; идти спокойно, свободно. Подойдя к даме на один шаг, остановиться (не стучать каблуками), глядя прямо в глаза дамы. Поклон для приглашения на танец должен быть вежливым, изящным и, в то же время и выжидательным. Если дама почему-либо не желает танцевать и отказала вам — сделать опять поклон, спокойно, молча... повернуться и... уйти с сознанием и сохранением своего полного достоинства». Можно сказать, что «отказа» в танцах и не бывало никогда. Ведь для танцев «дамы и барышни» и шли на бал. Как общее правило, на балах в Новочеркасске можно было приглашать и незнакомых. Но, прежде, чем пригласить «незнакомку», кадет много думал над этим вопросом.
Учитель говорил: «Если дама соглашалась танцевать, вставала и подавала руку, принимайте ее корректно, не пожимая, и ведите к танцующим. Не задерживая других танцующих, выждав темп, начинайте танцевать с того же «па», как и все. Руки должны держать точно, как полагается, не нужно жать сильно руку дамы, или обнимать ее за талию и прижимать к себе. Помните, что вы танцуете с нежным созданием и... на вас смотрит не только начальство, но и много-много посторонних глаз. Вы всегда должны помнить, что вы воспитанный молодой человек — кадет. Закончив танец, правую руку «кренделем», предложите даме. Отведя на место, подождите, пока она сядет, сделайте опять поклон - прощальный; если дама улыбнется... улыбайтесь и вы и... спокойно - уходите».
Когда бывали балы в Донском Мариинском Институте или женской гимназии, из корпуса всегда посылали 15 - 20 лучших танцоров под командой воспитателя. Кадеты охотно шли, да и кормили их там хорошо. Необходимо указать, что были кадеты, которые к танцам относились весьма скептически (хотя и умели танцевать).
Балы устраивались: на Корпусной праздник 26-го ноября и Рождество. Во время бала играл Войсковой духовой оркестр за плату от корпуса. В перерыве танцев их угощали в столовой ужином, выдавая по бутылке пива на человека.
Для каждого отделения, один раз в неделю, был урок танцев. Урок этот не был похожим на другие уроки, так как на него мы шли, как на парад: нам выдавали новое обмундирование, мундиры, брюки; мы переодевались, начищали свои сапоги и, когда все были готовы, воспитатель осматривал нас и вел в «Сборный - танцевальный» зал».
Кадеты первой сотни один месяц в летнее время перед выпуском проводили занятия в летнем лагере в Персиановке. С ними проводились занятия по топографии, тактике и другим дисциплинам.
Время в учебе и развлечениях пролетало быстро. Наступала пора поступления в военные училища. По воспоминаниям Балабина: «Из 60 окончивших 10 отказались от военной службы и пошли в гражданские высшие учебные заведения. Несколько человек пошли в военное инженерное училище и в артиллерийские, а большая часть кадет, в том числе и я, пошли в Николаевское кавалерийское училище. В отдельном вагоне мы выехали из Новочеркасска. С нами ехал до Петербурга один из воспитателей. В Воронеже к нашему вагону прицепили вагон воронежских кадет. Мы перезнакомились и сразу увидели огромную разницу между нами и воронежцами. Они рассказывали о таких проступках и проделках в своем корпусе, что нам и в голову не могло прийти что-либо подобное. Со своим воспитателем, провожавшим их до Петербурга, они обращались грубо, говорили дерзости, зная, что теперь он уже ничего им не может сделать, и удивлялись тому, что мы со своим воспитателем очень вежливы и предупредительны. Появились у них и пьяненькие. У нас вина не было, мы о нем и не думали. Дальше присоединялись и другие корпуса, а из Москвы до Петербурга почти весь поезд состоял из кадетских вагонов. В вагон посторонних не пускали, но на одной станции какая-то баба с корзинами просила разрешить ей проехать две станции. Ей разрешили. Она внимательно присматривалась к кадетам и вдруг бросилась руками на грудь лежащего с книгой в руках Захаревского. Он даже испугался: «Что ты, бабка? Что ты, бабка?» – «Да я хочу посмотреть, хрещеные вы али нет? Есть ли у вас хрест на груди?» Захаревский показал ей свой крест, и бабка успокоилась. Почему мы ей показались подозрительными, непонятно. Единственно, чем мы отличались от других кадет, это лампасы на брюках. В Москве мы пробыли несколько часов. Воспользовавшись этим, мы осмотрели достопримечательности Москвы: Кремль, Царь-колокол, Царь-пушку, влезали на колокольню Ивана Великого и прочее». Впереди начиналась новая жизнь.
На этом остановимся. Продолжение следует.
Фотографии и другой изобразительный материал из общедоступных источников.
Ю. Парамонов
|
|
Категория: Заметки дилетанта | Добавил: paramonov (07.03.2022) |
| Просмотров: 463
| Рейтинг: 5.0/1 |
|
